В унисон - Михевич Тэсс "Finnis_Lannis"

Этот случай она вспоминала лишь тогда, когда речь заходила о лисах – первое, что представляла Лили, когда слышала это слово, был хищный оскал приоткрытой пасти, который девушка увидела в ту роковую секунду. Если бы она не увернулась, лиса бы точно ее покусала.

Выходит, она добралась до Лили несколько иным путем.

Она с трудом подавила приступ рыданий, вновь стала дышать медленно и плавно, мысленно отсчитывая секунды до полного успокоения.

Все сегодня наперекосяк! Лили с самого утра чувствовала, что день обернется для нее провалом – она проснулась с недомоганием, поссорилась в очередной раз с матерью, которая до сих пор оставалась глуха к ее мольбам. Это ужасное, ни с чем не сравнимое чувство, когда тебя никто не хочет слушать! Оно преследовало Лили неотступно – как будто, появляясь в людных местах, Лили одним своим видом лишала людей возможности себя слышать. Это пугало, нервировало, злило. Мама тоже так делала – отгораживалась от дочери, наглухо закрывая все двери.

Каждый день Лили думала о том, как ей решить самую главную проблему своей жизни – она могла остаться с нелюбимой бабушкой здесь, в Японии, чтобы не бросать школу и не терять друзей. А могла подчиниться воле родителей, которые собирались разъехаться. Но подчиняться она не собиралась – нет, что угодно, только не переезд! Даже смерть будет лучше, чем такая разбитая, никчемная жизнь!

Внезапно в голову ей пришла сумасбродная мысль; на мгновение эта мысль затмила собой все другие, выключила голос разума, оставив только одну-единственную идею, которую Лили, не мешкая и ужасаясь собственной безбашенности, приняла за истинно верную.

Она решительно встала, огляделась по сторонам, так и не встретив ни одного ученика, и пошла в дальний коридор, прямо в сторону оккультного клуба. Сабуро примерно объяснил, куда ей нужно идти, и Лили спокойно пошла, сверяясь с памятью. Дверь клуба можно было отличить от остальных кабинетов довольно легко: мелом, уже давно въевшимся в деревянную поверхность, была небрежно нарисована шестиконечная звезда, состоящая из двух противоположных треугольников.

Лили постучалась, а когда поняла, что ей не откроют, сама дернула ручку, проходя внутрь. На удивление, дверь была открыта, несмотря на то, что до официального собрания оммедзи оставалось еще два дня – значит, здесь постоянно кто-то есть.

В довольно темной комнате стояло несколько парт, расставленных на манер круглого стола. Здесь же, у стен, расположились широкие стеллажи с самой различной литературой – книг по магии здесь практически не было, зато были различные травники, энциклопедии, литература о ядах, о мифологии, книги по ботанике и эзотерике. Лили лишь мельком взглянула на разномастные ряды книг, но почти сразу в глаза ей бросилась книга, которую она видела в руках Сабуро. Внутреннее волнение заставило Лили поежиться.

Она хотела подойти к книгам, чтобы внимательно просмотреть предмет изучения оккультного клуба, но сзади раздался тонкий, режущий слух голос:

– До вступления в клуб это трогать нельзя.

Лили вздрогнула от резкости тона и мгновенно обернулась, встретившись взглядом с девушкой, которую вся школа знала как Кодомо Лору. За то время, пока Лили пялилась на нее, не в силах отвести взгляд, Лора подошла к ней ближе, рассматривая вошедшую с жадным, почти что игривым интересом.

– Ты кто такая? – спросила она.

Вспомнив, зачем пришла, Лили гордо подняла голову, глядя Лоре прямо в зелено-болотные глаза:

– Я пришла за помощью, – объявила Лили громко. – На днях я разговаривала с Араи Сабуро, членом вашего клуба. Он звал меня в клуб, но я пришла по другому поводу.

Сощурившись, Лора стала серьезнее. Легким движением грациозной ладони она указала на стол, приглашая Лили сесть и рассказать все в подробностях. При этом, не сводя зеленоватых глаз с ее лица, Лора пробормотала, скорее себе, чем обращаясь к Лили:

– Чужая кровь, внутри тебя чужая кровь.

Лили, стараясь не обращать внимания на этот странный лепет, села за круглый стол, как ей и было велено. При этом боковым зрением она заметила движение в смежной комнате, и инстинктивно повернула лицо в ту сторону, но в дверном проеме никого не заметила. Наверное, это игра воображения. Просто Лили сильно нервничает, вот ей и мерещится всякое.

Кодомо села напротив, деловито сложив руки в замок на поверхности стола. Она не задавала вопросов, лишь выжидающе разглядывала Лили с ног до головы, ожидая, когда та заговорит о своей проблеме сама.

– П-почему ты сказала, что у меня чужая кровь? – спросила Лили, нервно сглатывая.

Она уже пожалела, что пришла сюда – не стоило доверять первому безотчетному порыву. К чему сейчас это самопожертвование? Его все равно никто не оценит.

– Странная ты, – сказала Лора, не двигаясь. – Обычно все люди носят лишь одну личину, а у тебя их как будто две. Потому и чужая кровь. Она внутри тебя. Ты что, разве не чувствуешь?

– Честно говоря, у меня не было времени проверять, где там моя кровь, а где чужая, – с раздражением отозвалась Лили, с каждым сказанным словом сжимаясь все сильнее от тревоги.

– Ты пришла за помощью, – напомнила Кодомо. – Какого рода помощь тебе необходима?

– Я думала, ты догадаешься.

– Если это как-то связано с кицунэ-цуки, то тут я не помощник, – собеседница покачала головой, вызвав разочарование в сердце Лили. – Но если тебе нужно что-то еще, то…

– Ты чувствуешь ее? – выпалила Лили, подаваясь вперед. – Чувствуешь кицунэ? Я хочу избавиться от нее!

– Чем плохо быть одержимой духом лисы?

– Да всем! Не представляю, как мне жить, когда внутри меня что-то… есть. Что-то чужое!

Лора, однако, совершенно не была заинтересована в том, чтобы помогать Лили избавиться от кицунэ. Лицо ее выражало полнейшую скуку.

– Я не занимаюсь такими вещами, – пробормотала Лора, подперев ладонью подбородок. – У нас в клубе много других помешанных на кицунэ-цуки, так что лучше приходи в пятницу и проси помощи у них.

– Но ты ведь основала этот клуб! – не выдержав, Лили вскочила с места. – Ты можешь позвонить кому-нибудь, чтобы они вытащили из меня эту гадость немедленно?

Лора поморщилась, словно услышала грубую пошлость.

– Фу, как ты ужасно выражаешься, – пробормотала она. – Я запрещу тебе вход в клуб, если ты будешь продолжать ругаться.

– Я не ругаюсь! – взревела Лили, окончательно сбитая с толку. – Я просто понять не могу, что тебе мешает избавить меня от кицунэ? Раз уж ты чувствуешь ее, значит, можешь и как-то вытащить!

В следующую секунду произошло нечто странное: солнце, льющее свет в окна, куда-то исчезло, укрыв комнату тьмой, в которой Лили с трудом могла различать предметы. Лора куда-то пропала – в первое мгновение Лили решила, что та упала под стол, но когда Кодомо возникла совсем рядом, зависнув над левым ухом, Лили не удержалась от крика.

– Не нарывайся, – прошипела она, до острой боли наматывая волосы Лили на кулак, – иначе чужая кровь останется в тебе навсегда! Дождись своей очереди, кицунэ-цуки, и веди себя тихо, иначе все, кто тебе дорог, пострадают.

– Что?! – выдохнула Лили и обернулась, руками пытаясь нащупать тело Лоры. – Я тебя прикончу сейчас!

Едва Лили коснулась руки, что схватила ее за волосы, как боль в голове, и без того ощутимая, резко усилилась, отчего Лили на пару мгновений потеряла сознание, а когда пришла в себя, поняла, что мгновения растянулись в минуты, а минуты – в часы.

Она очнулась в медпункте, и возле нее стоял учитель истории, бледный и взволнованный, но по-прежнему строгий. В следующую минуту в кабинет влетел Генджи, охваченный сильной тревогой: от бега у него сбилось дыхание, напряглись все мышцы, взгляд метался по лицу Лили и телу, словно бы считывая возможные повреждения, которые ей могла причинить хрупкая Лора. Лили поежилась под действием этого испуганного, нервного взгляда.

Учитель достиг крайней точки кипения, когда Генджи заплетающимся языком спросил, что произошло.

– То самое о чем я вам говорил! – воскликнул он, переводя взгляд на Генджи. – Рокэ-сан потеряла сознание и сильно ударилась головой! Все могло бы закончиться плачевно, если бы Кодомо не предупредила меня. Рокэ-сан, – он обратился к Лили, – для вас на сегодня занятия окончены. Куро-сан вас проводит домой.